Фильмы Стэнли Кубрика
Вечером 6 марта 1999 года в нью-йоркском ресторане «Нобу» известный критик Фрэнк Ритч, ведущий колонку новостей культурных событий в газете «Нью-Йорк Таймс», заметив за соседним столиком саркастически ухмыляющегося Стэнли Кубрика, чуть не поперхнулся: недавно он позволил себе немало колких замечаний по поводу 75 дублей одного незначительного эпизода, которые Кубрик заставил отыграть Тома Круза на съемках ленты «С широко закрытыми глазами».
Знаменитый английский затворник здесь, в Америке, в модном и дорогом заведении? Немыслимо! Да еще одетый как заправский франт, с чайной розой в петлице? И это Стэнли Кубрик, который никогда не расстается со своим старым костюмом и демисезонной курткой болотного цвета, питается дешевой фасолью со стейками и практически никогда не появляется на людях! Кубрик не сводил с Ритча прищуренных глаз. Наконец подняв руку, режиссер погрозил ему пальцем и, качая головой, довольно строго произнес: «Я категорически не одобряю все то, что вы, Ритч, позволили себе написать в мой адрес. Вы не располагаете никакой информацией о моей личности - отсюда ваши нелепые домыслы. Впрочем, это беда всех журналистов нашего никчемного времени».
— Я... я... простите... Мне крайне неудобно. Допускаю, что ошибся. Но я мог бы все исправить, если бы вы согласились дать интервью, — выдавил он из себя.
— Отличная идея, — ответил Кубрик.
— Завтра я улетаю в Дублин на выбор натуры для новой картины «Дурное кино», вернусь через неделю. Вот вам мой номер телефона, звоните, будем договариваться.
Учтиво поклонившись, режиссер накинул на плечи длинное кашемировое пальто и ушел, постукивая тростью.
Улетает в Дублин? Может, Ритч ослышался? Все знали о том, что Кубрик патологически боится летать на самолетах. Можно представить, как вытянулось лицо обозревателя, когда на следующий день после столь памятного знакомства он узнал, что Стэнли Кубрик был найден мертвым у себя дома, в далекой английской деревеньке Хертфордшир. Ритч незамедлительно сообщил британским коллегам о встрече в ресторане, те спешно передали информацию в полицию.
Английские газеты живо откликнулись на сенсационную новость и выдвинули свою версию случившегося: мистер Стэнли Кубрик жив, а в его доме был найден труп другого человека. Великий режиссер инсценировал собственную смерть, решив сбежать от мира и в семьдесят лет под вымышленным именем начать новую жизнь где-нибудь на отшибе цивилизации. Представить, что подобная мизансцена в духе дешевого триллера могла быть разыграна столь серьезным человеком, довольно сложно, хотя... почему бы и нет? Опознание тела проводили жена Кубрика Кристиана и его личный врач сэр Уорвик Кибитц — самые близкие люди, которых вполне можно заподозрить в тайном сговоре. Да и невнятная позиция полиции и криминалистов, семь часов работавших «на месте происшествия», подливала масла в огонь, давая пищу самым фантастическим домыслам и предположениям. Лишь к концу дня специалисты все же пришли к единому мнению: расследование необходимо продлить еще на сутки. Инспектор Роберт Россистер, патронирующий «дело Кубрика» был вынужден оправдываться перед СМИ: «Мы продолжаем выяснять обстоятельства смерти Стэнли Кубрика. Пока ничего определенного сказать нельзя». Вряд ли полицейские и криминалисты представляли себе, во что выльется заминка в их работе.
Инцидент в нью-йоркском ресторане положил начало целой череде странных происшествий, связанных с «посмертными» появлениями Стэнли Кубрика на публике. Британские газеты иронизировали: согласно старинным национальным преданиям Кубрик превратился в классический английский призрак и теперь вовсю пугает соотечественников своими незапланированными визитами. Журнал «Фильммейкер» писал: «Мистер Кубрик, вы играете с нами в прятки! Мы знаем, что вы живы!» Месяц спустя после вышеперечисленных событий Кубрик вновь появился в Нью-Йорке, в книжном магазине «Саймон энд Шустер». Знаменитого бородача в спущенных на кончик носа очках опознал молодой журналист Винсент Лобрутто. Долго не решаясь подойти к своему кумиру, Лобрутто осмелился окликнуть того лишь на выходе:
— Мистер Кубрик! Вы здесь! А ведь писали, что вы...
— ...а я, как видите, прекрасно себя чувствую, — перебил молодого человека режиссер, — и вот зашел купить книжку тайских кулинарных рецептов. Слышали, что я отлично готовлю? Никогда не верьте газетам! Слухи о моей смерти оказались сильно преувеличены.
Невероятные приключения Стэнли Кубрика после его смерти приковывали к себе внимание всей мировой прессы. Тем более что «оживший мертвец», прежде добропорядочный и тихий пенсионер-интеллектуал, вел себя демонстративно вызывающе. Все знали, что Кубрик последние сорок лет безвылазно сидел в английской провинции, никогда не посещал светские рауты, не ходил по магазинам, ресторанам и вообще старался избегать общения с людьми. При этом его все знали в лицо — живой классик всегда был лакомым куском для журналистов и папарацци, ярых охотников за любой информацией об отшельнике. Казалось, смерть развязала Кубрику руки. Он в одночасье утратил свои принципы, комплексы, предрассудки и пустился во все тяжкие: его видели то в лондонском районе Сохо с проститутками, которым Кубрик обещал роли в будущем фильме, то в полутьме оперного зала, в ложе за тяжелыми красными гардинами. После этого случая, кстати, журналисты окрестили его «призраком оперы». А кому-то повезло столкнуться с Кубриком в дорогом ресторане на западе Лондона...
Через полгода после собственной смерти Кубрик посетил популярное шоу в зале «Борнмут», в Америке, получив контрамарку из рук ведущего артиста Джо Лонгторна. Давая интервью газете, Лонгторн с жаром описал репортерам детали этой встречи, особо подчеркнув, что «мистер Кубрик пообещал замолвить о нем словечко перед устроителями шоу в Лас-Вегасе, с одним из боссов которого он на короткой ноге.
Журналисты недоумевали. Что за чертовщина? У кого хватает смелости так шутить с публикой? Неужели мошеннику не стыдно чернить память великого человека? А может, злого шута и в помине нет, просто произошла ошибка, и Кубрик в полном здравии живет себе, поживает? Да, но тогда, каким образом Кубрик передвигается по миру? Неужели по воздуху? Известно, что после того как в 1958 году режиссер чуть не погиб во время полета из-за технических неисправностей, в самолете которым пилотировал сам, он принял решение больше никогда не летать. Но в 1961 году по долгу службы, ему все же пришлось купить авиабилет. Съемки картины «Лолита» планировалось проводить на натуре в Англии. В аэропорту Хитроу, сходя с трапа, тридцатичетырехлетний Кубрик от страха потерял сознание. Подоспевшие врачи обнаружили, что верхняя одежда «потерпевшего» насквозь промокла от пота, будто он, не раздеваясь, принял ванну. Тот полет оказался последним. Кубрик, волею судьбы остался жить в Англии.
От своего дома он удалялся не более чем на пятнадцать километров, лишь когда снимал очередной фильм. Но при этом всем, кто работал с ним, ставилось условие: съемки исключительно проходят в Англии. Так, картину «Цельнометаллическая оболочка» Кубрик снимал в пригороде Лондона, на двухкилометровом болотистом участке, принадлежавшем «Британской газовой корпорации», в центре которого высился старый завод, предназначенный под снос. Ассистенты Кубрика привезли сюда пальмы из Испании и пластиковые экзотические растения из Гонконга. Декорацию доисторической африканской пустыни, на фоне которой разворачивается первая часть ленты «2001 год. Одиссея в космосе», художник-постановщик Тони Мастере дотошно выстраивал восемь месяцев на студии «Шеппертон», потратив на это 50000 долларов, но результат показался Кубрику малоубедительным. «Неужели у нас в Англии не найдется нормальной пустыни?!» — на полном серьезе спрашивал режиссер художника. Обескураженный Мастерс отправился колесить по Британии и, что самое интересное, вскоре обнаружил самую что ни на есть настоящую пустыню — в дюнах прибрежного района Ливерпуля.
В 1977 году Кубрик наконец-то нашел дом своей мечты — средневековый замок, окруженный непроходимым лесом, бескрайними пастбищами и маленьким хутором, выстроенным еще в елизаветинские времена; он был полностью изолирован от внешнего мира. Кубрик обнес территорию глухой стеной, спрятав в своем личном «Ватикане» жену и трех дочек. В бесконечном лабиринте замка не было ни прислуги, ни охранников. Залами правила тишина. Впрочем, как и всей территорией Чиллик Бари, куда не было доступа случайным посетителям. Частные владения принадлежали когда-то состоятельному коннозаводчику. Для содержания своих питомцев он пристроил к жилому зданию несколько гигантских конюшен с отдельными тайными входами. Кубрик организовал в этих просторных помещениях монтажную, звукозаписывающую студию, рабочий кабинет, продюсерский центр и обширнейший архив — практически все декорации, бутафория, костюмы и макеты снятых им картин в беспорядке складировались здесь. Экстравагантные инсталляции обнаженных женских манекенов из «Заводного апельсина», восседающих на мини-макетах межпланетных кораблей из «Одиссеи...», соседствовали с искусственными фигурами воинов из массовки «Спартака» изуродованными ранами. В платяных шкафах хранились исторические костюмы для драмы «Барри Линдон», военная форма американских солдат из «Цельнометаллической оболочки», а также черные плащи и маски из фильма «С широко закрытыми глазами». Нашлось место и неуклюжему гусеничному снегоходу, и топору на длинной ручке, которым размахивал Джек Николсон в «Сиянии», и совсем уж никчемной ветоши — коробкам с обувью разных размеров для массовки, фужерам и рюмкам, покрытым многолетней пылью... — Кубрик никогда ничего не выбрасывал. Некоторые утверждали, что он частенько бродил по узким проходам «музея имени себя», перебирал старые вещи и разговаривал с манекенами. В такие моменты Кубрик напоминал ребенка-переростка, не желающего расставаться со своими игрушками.
С юных лет Стэнли Кубрик обожал играть и... устраивать вполне невинные мистификации без всякого злого умысла. Просто ему нравилось фантазировать. Не по этой ли причине биографам знаменитого режиссера пришлось так несладко — ведь ни одной «правдивой истории» из жизнеописания Стэнли Кубрика нельзя верить на все сто процентов. Он был не раз замечен в подтасовывании фактов своей биографии, да и очень часто придумывал истории, которые никогда с ним не случались. Журналисты, бравшие интервью у режиссера, доверчиво выслушивали захватывающие рассказы о том, например, как в далеком детстве мальчик Стэнли охотился с отцом на крокодилов в Южной Африке. И для большей убедительности Кубрик задирал рукав, показывая след глубокого укуса на правом предплечье, оставленный ему на память кусачим хищником. Хотя согласно официальной биографии до семнадцати лет он... никогда не выезжал за пределы родного Бронкса. Стэнли родился на Манхэттене 26 июля 1928 года в состоятельной еврейской семье медиков-иммигрантов. Кубрик утверждал, что был посредственным учеником, регулярно прогуливал школу, а его дневник украшали плохие оценки.
Кто-то из журналистов покопался в документах и обнаружил несколько иную картину: «неуч Кубрик» каждый год проходил тестирование школьников на «коэффициент интеллектуального развития» и получал наивысшие оценки. Учителя иначе как гением его между собой и не величали. Задачи по физике он решал ровно за 25 секунд, стихи запоминал после одного беглого взгляда на страницу. Ему было ужасно скучно в школе, которую он давно перерос, отдушиной служили фантазии. Учителей и родственников юный Стэнли не раз приводил в замешательство странными россказнями о событиях, которые никогда с ним не происходили. Так, например, сестра Барбара Мэри прониклась трогательной историей брата о потерявшей речь престарелой монашке, якобы проживавшей на соседней улице и вылечившейся лишь благодаря регулярным визитам Стэнли и его заботам. Сестра заслушивалась захватывающими байками брата о похождениях храброй монашки в далекой юности. Оказывается, она встречалась с самим дьяволом и навсегда запомнила обжигающее прикосновение его ледяной руки. Барбара передавала старушке пирожки с кленовым вареньем, мед и недоумевала: почему вкусы незнакомого человека так схожи со вкусами ее родного брата? Лишь по прошествии нескольких лет сестра узнала, что никакой монашки не было и в помине, но понять, зачем Стэнли выдумал ее существование, не смогла.
Кубрик жил своими выдумками и порой сам путался в них. Однажды с ним произошел курьезный случай. Стэнли написал историю о молочнике-маньяке, терроризировавшем Портленд, и прочитал сестре. Каково же было его удивление, когда он узнал из газет, что в городе Сейлем (кстати, соседствующем с Портлендом) был арестован некий Джек Фальсо, молочник. На его счету оказалось четыре зверских убийства пожилых дам... Барбара Мэри помнит, какое потрясение испытал брат. «Я не раз представлял себе ситуацию: журналист-хроникер, сделавший себе имя на злободневных репортажах, вдруг решает заняться грандиозной мистификацией и начинает описывать вполне правдоподобные события, которые якобы происходят в городе. Все ему верят, может, даже посылают письма на эту тему, вовлекаясь в хитроумную игру и даже не чувствуя себя участниками шоу», — писал Кубрик сестре.
Барбара Мэри была ему единственным другом. Она знала, что брат пишет рассказы, эссе и большой роман о похождениях светского повесы — кинорежиссера Бориса Эдриана, развратника и наркомана, мечтающего снять жесткое порно. Сестра без труда узнавала в чертах выдуманного персонажа родного брата. Весельчак Борис Эдриан обаятельно прожигал жизнь, считался душой общества, с легкостью делая то, чего никогда не позволил бы себе Стэнли. И почему сестра была так уверена в своем брате? А вдруг он описывал свои собственные тайные похождения? В обществе все знали Бориса как благообразного джентльмена строгих правил, на людях он вел себя скромно, был застенчив и учтив, снимал умное кино. И вдруг однажды его переклинило. Оказывается, он давно терзался грязными фантазиями, отдаться которым мешали трусость и пуританское воспитание. Борис начал снимать жесткое порно, сдал все свои нравственные позиции и пустился в форменный разврат. Увы, слишком запоздалый. От накала страстей и физических нагрузок сердце его не выдержало: он умер в постели проститутки.
Барбара Мэри как-то спросила брата: «Так ты хочешь быть режиссером, как и твой Борис?» На что Кубрик отрицательно покачал головой: «Что ты, я мечтал бы играть, как Джин Крупа, и быть ударником в джазовом оркестре! Ну, или на худой конец артистом. Говорят, их женщины любят!»
Но судьба распорядилась иначе. Когда Кубрику исполнилось шестнадцать лет, отец преподнес ему сюрприз - знаменитый в то время фотоаппарат «Graflex», и Стэнли увлекся фотографией. В 1946 году, показав свои снимки главному редактору популярного в те годы иллюстрированного журнала «Лук», семнадцатилетний Стэнли был принят на должность фотокорреспондента. На службе Кубрик устроил одну из своих самых знаменитых мистификаций. В 1949 году, получив от редакции задание сфотографировать для журнала модного в те времена боксера Картье, Кубрик выполнил поручение весьма своеобразно. Он сделал двойной портрет — боксера Уолтера Картье и его менеджера, родного брата-близнеца, нарядив обоих мужчин в одинаковую боксерскую униформу. Фото под названием «Никто никогда не узнает его тайну» бросало тень сомнения на личность звезды спорта: кто же на самом деле выходил на ринг — сам Картье или его двойник? Фотосессия наделала много шума, версию Кубрика приняли безоговорочно. А невинному Картье до конца дней так и не удалось развеять собственную «тайну», которой на самом деле никогда не существовало.
На первые гонорары молодой Стэнли снял квартиру и, отделившись от родителей, почувствовал себя свободным человеком. Он блестяще зарабатывал, каждый вечер ужинал в ресторанах, носил дизайнерские костюмы и активно посещал светские мероприятия, где его представляли «тем самым фотографом из «Лука», который рассекретил Картье!».
Сохранились свидетельства тех лет. Оказывается, молодой фотограф Кубрик зажигал на вечеринках по полной программе. К тому же никогда не уходил с праздника, не прихватив с собой за компанию самую красивую женщину вечера. Сам же Кубрик по привычке рисовал прошлое несколько иными красками. «Я был наивным святошей, боявшимся женщин», — говорил он в интервью Джеймсу Монако в 1974 году. Как в таком случае этот «тихоня» умудрился трижды жениться?
Его первой женой стала соседка по квартире, на Шекспир-авеню Тоба Метц, изумительная брюнетка с большими темными глазами и заразительным смехом. Впервые столкнувшись с ней на лестничной клетке, Стэнли потерял дар речи. Незнакомка задиристо кивнула соседу, пожалуй, единственному в этом доме, кто еще не пал жертвой ее чар.
— Привет! А ты нечасто вылезаешь из своей норы, — игриво обратилась она к нему. — Может, сходим на танцы?
Тем же вечером они отплясывали вдвоем зажигательный свинг под оркестр Бенни Гудмана, пили коктейли и... строили радужные планы. 28 мая 1948 года состоялась их свадьба: Стэнли было двадцать, Тобе — девятнадцать. Как только молодая жена появилась в доме, Кубрик навесил на дверь кодовые замки, обзавелся черным доберманом и стал повсюду ходить с охотничьим ножом, боясь, что Тобу похитят завистники. Жена подарила ему на годовщину свадьбы классическую 35-миллиметровую «немую» камеру на рессорах, популярную среди операторов-корреспондентов во время Второй мировой войны.
«Почему бы тебе не попробовать снимать собственное кино? — предложила Стэнли Тоба. — Наконец-то на твоих картинках появятся люди!»
Глуповатой Тобе быстро наскучила семейная жизнь, она увлеклась другим мужчиной и выставила Стэнли за дверь. У самого же Стэнли в 1952 году начался новый роман, и опять с богемной красавицей, танцовщицей ансамбля «Балет города Нью-Йорка» Рут Соботкой. Длинноногая австрийка считалась яркой дамой светского общества. Балерина имела вздорный нрав, была легкомысленна и меняла любовников, чуть ли не каждую неделю. Конечно, Стэнли знал, что над ним потешался весь свет, как знал и то, что Рут бесстыдно изменяла ему со всеми, кто подвернется ей под руку, — осветителями, рабочими сцены, официантами. Всегда находились «доброжелатели», сообщавшие Кубрику о похождениях супруги-нимфоманки, но Стэнли делал вид, что ни о чем не догадывается. Он был горячо влюблен и до последнего дня надеялся, что люди просто завидуют ему. Их брак, длившийся три года, тянулся бы и дальше, если бы однажды Кубрик не застал благоверную в постели со своим лучшим другом Дэвидом Боном. Вот этого он вынести не смог, и сам подал на развод. А вскоре Рут умерла в одном из нью-йоркских госпиталей. Поначалу врачи думали, что она отравилась экспериментальной противозачаточной пилюлей, только-только входившей в обиход. Но потом стало ясно: Рут покончила с собой. Родственников у нее не было, многочисленные любовники куда-то испарились. Единственным, кто пришел забрать ее тело из морга, чтобы устроить достойные похороны, оказался Стэнли.
Третьим, последним и самым счастливым стал для Кубрика брак с двадцатичетырехлетней немецкой актрисой и художницей Кристианой Харлан. После свадьбы Кристиана переехала к нему в нью-йоркскую квартиру на 84-й улице вместе со своей трехлетней дочкой Катариной от предыдущего брака. В 1959 году у них родилась Эниа Рената, а годом позже — Вивьен Ванесса. Кристиана оказалась милой, тихой и верной женщиной, безропотно оставившей карьерные амбиции ради мужа и дочек. Лишь когда девочки подросли, она вернулась к живописи. На целые дни уходила в лес Хертфордшира и рисовала этюды, которыми Стэнли украшал стены рабочего кабинета и декорации в своих фильмах. Она не стремилась переделывать мужа, не навязывала ему своих идей, принимала таким, каким он был — молчаливым, замкнутым, странным.
Работа в кино очень увлекала Кубрика. Именно здесь он смог осуществить давнюю мечту: устраивать «вполне правдоподобные мистификации», воплощая в жизнь самые смелые фантазии. В своих картинах Стэнли летал в космос, сражался на войне, изобретал атомную бомбу и творил произвол в образе психопата-убийцы. Но самыми интересными, пожалуй, являются его неосуществленные проекты. Их у Кубрика гораздо больше, и они не менее известны. Биографии Наполеона, Коко Шанель... — о том, что знаменитый режиссер готовится к работе над очередным новым фильмом, были написаны тонны статей, отсняты километры репортажей теленовостей. Многим до сих пор кажется, будто Кубрик снял все эти картины. А еще ему очень нравилась идея реалити-шоу, которое вовлечет наивных зрителей в такую игру, где они сами будут задействованы в сюжете.
На протяжении всей жизни Кубрик не забывал о существовании героя, придуманного им в юности, — кинорежиссера Бориса Эдриана. Со временем он понял, что актер, будущий исполнитель главной роли, должен быть его, Кубрика, физическим двойником. Не потому ли, что Борис Эдриан, как точно угадала родная сестра Барбара Мэри, был «альтер эго» Стэнли, его темной половиной, второй сущностью? Почему бы не снять картину о собственных потаенных фантазиях?
Роман, начатый несколько лет назад, так и оставался незаконченным. Однажды Кубрик решил обратиться за помощью к своему другу, сценаристу Терри Садерну. Отдав ему черновики, режиссер попросил Садерна написать по ним сценарий. В 1970 году Терри положил на стол Стэнли окончательный вариант «Дурного кино». Кубрик, получив согласие голливудских продюсеров и деньги на постановку, по традиции поднял громкий шум в прессе: «Кубрик будет снимать порно!» Журналисты предрекали неснятому фильму сенсационный успех, но съемки все не начинались: Кубрик никак не мог найти актера на главную роль («самого себя») — ведь это был основной козырь ленты. Пришлось отложить проект на неопределенное время.
На протяжении двадцати лет, занимаясь другими картинами, Кубрик возвращался к мысли начать работу над «Дурным кино». Но... все заканчивалось неудачным кастингом. «Второй Кубрик» никак не находился...
...В 1996 году на киностудии «Борехемвуд» Кубрик устроил очередные пробы актеров на главную роль в «Дурном кино». Режиссеру нужен был рыхлый бородатый очкарик средних лет с пронзительными глазами, угловатыми движениями и раскачивающейся походкой. На пятый день в студийный кабинет режиссера юркнул подозрительный мужичок с лукаво бегающими глазками и спутанной бородкой, точно соответствующий каноническим требованиям. Взглянув на вошедшего, Кубрик обомлел от ужаса. Перед ним стоял... Стэнли Кубрик собственной персоной.
— Алан Конвей, — представился актер.
— Вы приняты, — ответил Кубрик.
— Но... — тот стушевался. - ...Вы же совсем не знаете...
— Не имеет значения. Я давно вас ждал - отрезал Кубрик.
Алан Конвей слыл посредственным артистом, бабником и имел нехорошую репутацию. За ним тянулось несколько мелких судебных дел, связанных с мошенничеством и воровством. Не так давно Конвей слез с иглы. Его спасло долгое лечение в закрытой швейцарской клинике, куда он попал благодаря покровительству престарелой миллионерши, на которой женился по расчету. На кастинг пришел потому, что требуемая внешность точно совпала с его собственной. Для фотопроб Конвею надели очки в толстой оправе, подстригли бороду и облачили в синий костюм, принесенный Кубриком из дома. Когда ассистенты застегнули на артисте последнюю пуговицу, все присутствовавшие, от фотографа до осветителя, в один голос ахнули. Перед ними стоял второй Стэнли Кубрик! От подобного сходства становилось жутковато. Особенно когда двойники оказывались рядом: Кубрик — сдержанный и неловкий, Конвей — хамоватый и развязный. Пожалуй, ни у кого из членов группы в тот день больше не осталось сомнений по поводу того, о чем будет кино. Но жизнь принялась писать собственный сценарий...
В гриме и костюме «под Кубрика» Конвей стал появляться в общественных местах, и все верили — сам Стэнли Кубрик зашел выпить пинту пива в лондонский паб или задумал посидеть в гордом одиночестве со спортивной газетой где-нибудь на скамье городского парка.
Как-то раз журналист Мартин Шорт столкнулся с Аланом в универмаге «Хэрродс», в отделе мужского белья. Тот придирчиво осматривал эротичное белье. Набравшись смелости, Шорт подошел и представившись, стал умолять дать ему интервью, иначе... он огласит пикантные обстоятельства нынешней встречи. Конвей недовольно нахмурил брови и грубо осадил шантажиста. Наутро история появилась в бульварном «Сан» и произвела фурор. На провинциальный Чиллик Бари обрушился шквал звонков.
«Не понимаю, что вызвало такой ажиотаж? — покрывая Конвея, оправдывался Кубрик перед друзьями и коллегами, сумевшими до него дозвониться. — Да, я пожилой мужчина, который зашел в магазин купить себе хорошее белье. Хотелось порадовать жену!»
В газетах стали появляться сообщения, которые еще вчера показались бы уткой: «Стэнли Кубрик провел отпуск, занимаясь альпинизмом в Альпах», «Стэнли Кубрик приобрел себе наряд из латекса и хлыст в секс-шопе»... Конвей тратил наследство умершей супруги, а Кубрик с большим воодушевлением отслеживал каждый его шаг — специально не договариваясь, мужчины разыгрывали спектакль-мистерию. Облапошенные журналисты упивались собственной осведомленностью, злорадно сообщая об очередной эскападе «английского отшельника» и уличая знаменитого режиссера во лжи. «Он всем нам морочит голову. Мы думаем, что Кубрик тухнет в провинции, а он на самом деле щеголяет по всему миру, развратничает и чувствует себя при этом королем!»
Так сбылась давняя мечта Кубрика поставить собственное реалити-шоу. Получалось, что их с Конвеем кино снимала сама публика. «Альтер эго» прекрасно справлялся с ролью. Конвей добросовестно вживался в свой персонаж, совершенно не догадываясь о том, что его моноспектаклем руководит сам Кубрик, а он в нем лишь марионетка.
Сценарист Фредерик Рейфел, близкий друг Стэнли Кубрика, вспоминал, как незадолго до смерти Кубрик подробно рассказал ему историю своих взаимоотношений с Конвеем. Кубрику так полюбилась идея иметь двойника, что он решил заключить с Аланом долгосрочный договор: «Представь, вот я умираю, а Конвей продолжает жить и действовать от моего имени, как ни в чем не бывало. Его останавливают на улице, просят разъяснений, но он лишь таинственно ухмыляется: «Ну что вы, я в полном порядке...»
Оказывается, еще в 1959 году у Кубрика был проект фильма «Подлинная смерть Гендри Джонса» — на схожую тему. Так почему бы, наконец, не попытаться реализовать одну из своих самых дерзких мистификаций? Фредерик Рейфел утверждает, что, предчувствуя собственную смерть, Кубрик поделился своими соображениями с Конвеем. В последнее время он часто жаловался другу на боли в области груди. Вполне вероятно, Кубрик и Конвей успели на случай непредвиденных обстоятельств, разработать детальный план действий.
...Судебные медики установили истинную причину кончины режиссера — остановка сердца во сне. Естественная смерть старого человека — вполне правдоподобно и ничего загадочного. Инспектор Россистер сразу же закрыл тему самоубийства и объявил о прекращении нелепого поиска улик против убийцы-невидимки. Состава преступления не обнаружилось, нечего искать и виновных.
И все же журналисты узнали о существовании актера-двойника по имени Алан Конвей, но ситуация от этого не изменилась. Многие до сих пор верят, что Стэнли Кубрик, инсценировав собственную смерть, живет с семьей под вымышленным именем где-то на экваторе, изредка выбираясь в светское общество. Кто-то видел его в римском кафе, а кто-то — в парижской галерее искусств. Журналистам Кубрик категорически отказывается давать интервью, надвигает на лоб широкополую шляпу и быстро уходит в неизвестном направлении.
